«Дом должен быть крепостью, в которую хочется возвращаться». Рассказ мозырянки, уехавшей из чужой страны от мужа-насильника

Анастасия (имя изменено) достаточно решительна, чтобы кардинально менять свою жизнь. Такие перемены у молодой женщины случались не раз. Не всегда они заканчивались хорошо. О жизни в Израиле с мужем, который унижал и бил ее, и о том, как не побояться вырваться из клетки насилия – ее откровенный рассказ.
 
«Приехала из колхоза, так помалкивай»
- Это было в 2012 году: нас познакомили его друзья. Он как раз в то время расстался со своей женщиной, с которой был в отношениях 10 лет. В это же время я развелась со своим мужем. Мы стали переписываться, затем общаться по скайпу. Через 2 месяца увиделись лично в Беларуси, а через 4 месяца я приехала к нему в гости в Израиль. Сперва было все нормально. Все проблемы начались, когда я переехала к нему жить. Было много претензий: я не знала языка и вообще ничего из себя не представляла. Все это было в духе «Приехала из колхоза с двумя сумками и «прицепом» (это мой ребенок от первого брака), так помалкивай». 
Он был старше меня на 10 лет. Давно репатриировавшийся русский. С виду абсолютно нормальный человек: работающий, достаточно обеспеченный. У него есть все: дорогая машина, квартира. Но… сам он очень депрессивный человек, замкнутый в себе. И вот встретил такую, как я. Первое время я скрывала свой настоящий характер – позволила ему быть своим «папой». У меня отца не было. Всю ответственность он взял на себя. Я какое-то время это принимала, несмотря на упреки, но спустя время любой «ребенок» начинает расти… Так росла и я. И начался бунт.
 
«Перерезал провод от стиральной машины, поставил видеокамеры»
- Первым делом по приезду пришлось учить язык, иврит. Дальше мне стало некомфортно от того, что меня содержат – это било по моей самооценке. Я стала самостоятельно искать работу. Сначала это была работа в детском саду, затем мне пришлось пойти работать социальным работником – это обслуживание пожилых людей на дому. Условия работы были тяжелые, к тому же, зная себя, свои амбиции, и имея высшее образование, ты понимаешь, что принижаешь себя. Он это увидел – и начал гнобить меня. Называл амебой, шлюхой, оскорблял. 
В первый раз он на меня сильно поднял руку, когда была беременна дочерью. Тогда я его послала на три веселых буквы – и он прижал меня к холодильнику и начал запихивать мне тряпку в рот. Три дня я ходила после этого никакая. Угрожал при ребенке. Спустя три дня я подала на него в мештер – это полиция. Его в этот же день задержали и доставили в камеру. На следующий день был суд, и месяц я жила отдельно. Потом он вернулся и начал кричать, что ребенок будет не от него, что я нагуляла, и тому подобное. Но спустя полтора месяца он пошел на примирение. Мы впервые пошли вместе на УЗИ – я была тогда на четвертом месяце беременности. Он сказал, что любит меня и хочет растить ребенка вместе. Я повелась на это и снова вернулась к нему. 
И тут началось самое жесткое. Он с еще большей силой начал меня унижать, оскорблять. Бросался в меня подушками, выливал на меня кофе. Понятное дело, что такое жить с тираном – и понимать, насколько ты низко упала, если все это терпишь. 
К моему старшему ребенку он тоже плохо относился. Однажды был случай, когда ребенок не выбросил мусор, а оставил пакет в подъезде: он поднял его за шиворот и начал трясти со словами «Ты ноль». 
Холодильник закрывался на замок. Он сделал специальный навес для замка, чтобы мой ребенок не лазил лишний раз в холодильник. А чтобы я часто не стирала, он отрезал провод от розетки стиральной машины, чтобы я стирала вещи вручную. Затем он поставил дома видеокамеры: ты себя не чувствуешь, что ты дома. Ты под постоянным надзором. Дома не хотелось находиться. 
 
«Зачем ты это терпишь? Ты не такая»
Наверное, это был страх остаться с одним ребенком – и с другим в животе. Иногда появлялись мысли уехать домой, в Беларусь, но я отметала их. Это страх взять свою жизнь в свои руки – наверное, он это видел. Он видел, что я боюсь, что я хочу получить израильское гражданство, и без него я не справлюсь. Но спустя два с половиной года, когда это закончилось, и я осознала, что могу взять под ответственность свою жизнь, и я не побоялась. Собрала вещи, забрала детей и сказала ему: «Больше жить с тобой не хочу и не буду. Унижать меня довольно». Он угрожал, что отберет ребенка. Поначалу я очень сильно боялась – и в ответ замолкала. Дальше сказала: «Хорошо. А ты давай, попробуй. На сколько тебя хватит – на день? На два? На месяц? Да ты мне ее сам отдашь, потому что не справишься, и ты это знаешь. А раз такое дело, то я сейчас начну с тобой делить имущество. Так что давай расставаться по-хорошему».
До этого я в подобных ситуациях входила в ступор. Ты стоишь – и слушаешь его словесный понос. Внутри тебя голос кричит: «Зачем ты это терпишь? Ты не такая. Ты самостоятельная и знаешь, чего ты стоишь». Но он блокировал мою волю. 
Любила ли я его? Любила. Хотя это сложный вопрос. Может, я видела в нем отца, которого мне не хватало? Он симпатичный мужчина – но со своими детскими травмами. 
 
«Страх помогает начать все с нуля»
Израиль – патриархальная страна. Так что я, активная, самостоятельная, способная сказать мужу, что не хочу сидеть за его спиной, а хочу развиваться, вызывала у него протест. Он был, как сейчас говорят, абьюзером. Контролировал все: мои финансы, с кем я общаюсь, провожал до автобусной остановки и упрекал за малейшие опоздания. Но несмотря на тяжелую жизнь, я освоила несколько профессий. У меня в городе, где я жила, появилась подруга, с которой мы начали небольшое дело – организацию праздников. Мы были успешны. Но в целом я в Израиле чувствовала себя не в своей тарелке. 
Да, Беларусь многие называют не иначе, как «колхоз». Наши люди и правда выглядят «забитыми». Наверное, поначалу я себя такой чувствовала, но благодаря той среде, в которой довелось пожить, я немного научилась открываться миру, людям, видеть в них что-то хорошее. Плюс шесть лет жизни в Израиле научили меня быть сильной. Хочу сказать вот что: многие девочки стремятся уехать из страны. Но тут как повезет. Мне не повезло. Перед тем, как выходить замуж за иностранца, стоит изучить среду обитания, обычаи страны, куда ты едешь. Быть готовой к тому, что вам будут пытаться «ставить на место» - а первое время вы и будете «никто и звать вас никак». 
По возвращению в Беларусь начинать все с нуля было не то что сложно – скорее, страшно. Но страх – это мой друг, который дает мне начинать все с нуля, идти и развиваться. Мой страх – это я, мы одно целое.
 
«Не терпеть насильника ради детей – дети не оценят»
В Израиле к домашнему насилию относятся очень плохо. Это называется «Алимут», что в переводе и значит «насилие в семье». Женщина, которую унижает и оскорбляет муж, может обратиться в государственные органы – и будет полностью, вместе с детьми под их защитой. Социальные службы будут на ее стороне, если только она не злоупотребляет алкоголем или наркотиками, не ведет асоциальный образ жизни. Что важно, государство не только оградит вас от семейного насильника, но и поможет наладить свою жизнь дальше: найти жилье, получить профессию. Правда, все это действует только тогда, когда ты гражданин Израиля. Тем, кто не является гражданами страны, гораздо сложнее.
Я часто гуляю по улице, и слышу, как из открытых окон несутся оскорбления в адрес женщин. Мы не должны такого допускать. Не надо терпеть мужа-насильника ради детей – дети не оценят. Квартира, дом? Дом должен быть крепостью, в которую хочется возвращаться. Но когда там творится беспредел, это не крепость, а тюрьма. 
Записала Елена Мельченко. 
Фото носит иллюстративный характер.