Полина Малащенко, продавец-консультант: «Мое тело – мой художественный проект»
Полина несколько лет назад переехала из Мозыря в Минск, работает в магазине вегетарианских товаров. В провинции девушка выглядела бы «нетипично»: носит дреды, бьет татуировки – очень большие по размеру.
- С подросткового возраста сама для себя уяснила, что над проектами первых татуировок лучше подумать не меньше нескольких месяцев, и делать только что-то уникальное, не идти на поводу у моды. Очень повлияло отношение отца (фотографа и художника) к вопросу – он всегда приводил в пример работы, сделанные с большим вниманием к человеческой анатомии и особенностям внешности конкретного человека.
На первую полноценную татуировку решалась около года, обдумывала варианты эскизов и расположения на теле. Тем не менее, окончательное решение было принято спонтанно – хороший друг предложил набить мне татуировку по моему же рисунку, достаточно крупное растение на бедре. Тогда мне был 21 год. Получилось здорово, татуировка смотрится гармонично даже спустя 5 лет.
Но, по правде говоря, самую первую татуировку я сделала себе сама, в 19 лет. Условно это можно было назвать хэпдпоуком - 10 маленьких кругов-пятнышек на кисти, наколотых иглой и тушью. Сейчас я, конечно, против такого нарушения правил безопасности - татуировки должен делать мастер, для этого нужны специальные стерильные инструменты, пигменты, антисептики, а также обязательные подробные рекомендации по заживлению и уходу.
На данный момент на мне 5 отдельных татуировок, одна из них – рукав, переходящий в воротник, от кисти до шеи. Несколько лет назад сама собой сформировалась общая концепция того, что я хотела бы на себе видеть, планирую стилистически и композиционно объединить эти разрозненные татуировки. В итоге может получиться композиция, растянутая от колена до середины грудной клетки.
Две крупные татуировки по моим эскизам, на бедре и плече, были сделаны с целью перекрытия шрамов. Так, излюбленными растительными мотивами, я исцеляю собственный непростой опыт борьбы с ментальными расстройствами. Это двойная терапия – концентрация на ощущениях в теле, и своеобразное его "присвоение". Моё тело – мой художественный проект, так я учусь принятию, свободе самовыражения, терпению.
Насчет боли часто иронизирую: «Одна из самых болезненных техник – блэкворк. Одно из самых болезненных мест для татуировки – локоть. Что делает Полина? Блэкворк на локте!» (техника «блэкворк» (в переводе «черная работа») подразумевает тотальное закрашивание участков кожи черной краской). Иногда перед сеансом немного нервничаю, но всегда иду с чётким пониманием, что делаю и зачем, поэтому страха нет. Стараюсь соблюдать стандартные рекомендации: перед сеансом отдохнуть, выспаться, поесть. У меня более-менее высокий болевой порог, немного владею около-йогическими техниками дыхания, релаксации и концентрации, это помогает. Когда становится туго, важна внимательность мастера - вовремя предложить сделать перерыв, пару глотков воды и свежего воздуха.
С опытом приходит понимание многих физиологических процессов и своеобразное чутьё - сколько ещё сможешь терпеть, когда организм начнёт вырабатывать эндорфины и когда примерно это действие прекратится.
Тело – интересная штука. После одного сеанса татуировки на шее долго сохранялся эффект как от аккупунктурного массажа – приятное расслабление и тепло. В другой раз, во время болезненного закраса внутренней стороны плеча, у меня и вовсе выключились болевые ощущения. Ребята даже на видео засняли моё расслабленное выражение лица, как у блаженной индийской коровы.
С негативом сталкиваюсь редко, в основном – со стороны пожилых людей. Они считают, что вправе высказывать бестактные комментарии незнакомому человеку, особенно выглядящему моложе своих лет. В таких случаях, в первую очередь, я спокойно и холодно стараюсь уйти от разговора. Иногда непрошенные собеседники наседают или даже хватают за руку – в этом случае считаю себя вправе огрызнуться или рявкнуть. Советы в духе "не обращай внимания, будь выше этого" или вовсе "будь со всеми терпеливой и вежливой" считаю идиотскими, потому что никто не должен терпеть к себе неуважение и нарушение личных границ.
Напротив, радует и удивляет положительная реакция со стороны старшего поколения, этого гораздо больше. Клиенты на работе, когда стою за кассой, часто делают комплименты, говорят что татуировка на руке красивая и необычная. Обожаю наш контингент!
У родителей изначально была адекватная лояльная позиция - татуировки делать можно, но после 18, и обязательно обдуманно. Сейчас реагируют нейтрально-положительно. Бабуля огорчается, но не осуждает, ей сложно это всё понять и принять. К ней в гости надеваю одежду с закрытым рукавом, тут отношения с близким человеком важнее позиции.
Надеюсь, мой оригинальный внешний вид не становится причиной дискомфорта для моих близких. Я о том, что в Мозыре люди часто развлекаются тем, что сочиняют и распространяют нелепые и оскорбительные сплетни. Отдельно такой публике хотелось бы передать привет, и сообщить, что моя внешняя маргинальность не мешает мне уже несколько лет работать в отличном месте, достаточно зарабатывать и вести трезвый, даже аскетичный образ жизни, чего и всем советую!
К популярности татуировок отношусь нейтрально. Я за свободу самовыражения, при железном осознании личной ответственности за свою жизнь и здоровье.
Николай Конопелько, в прошлом руководитель Калинковичского ОСВОД: «В армии бил татуировки сослуживцам»
- Мысли о том, чтобы сделать татуировку, у меня появлялись достаточно рано. Сам я делал татуировки другим – в армии. До армии рисовал достаточно прилично. Жил я в Жировицах, на то время мы переписывали иконы, которые были в обители. Делали это тайком: фотографировали иконы, делали копии и продавали их туристам – получали деньги на карманные расходы.
Службу я проходил в ВДВ. Моя армейская тату-машинка была переделана из бритвенной. По сравнению с современными машинками она, конечно, не выдерживает никакой критики. Вместо краски – обыкновенная тушь. В ее для вязкости добавлял немного сахара. Рисунок наносился копиркой на предплечье, она быстро стиралась, поэтому чтобы закончить работу, нужен был хотя бы минимальный уровень художественной подготовки. Так как из того, что другие делали, мне ничего не нравилось, сам я побоялся делать себе татуировку: мое тело – мой храм, не хотел запятнать себя художествами сомнительного плана. Так что пришлось ждать очень много времени.
После армии отучился в педагогическом университете им. М. Горького (сейчас БГПУ им. М. Танка), потом брак, дети, работа… Я работал учителем, завучем, педагогом в приюте, администратором в Москве. Все закрутилось, и я отошел от идеи татуировки, просто забыл о ней.
Свою татуировку, армейскую, сделал в 44 года – в Москве, в салоне «Арбат». Недешевое вышло удовольствие, хотя получившаяся работа моим требования все же не соответствовала. Тем не менее, ни разу не пожалел о том, что сделал ее, хоть я и человек сомневающийся. Жаль только, что всякая тату постепенно блекнет. Тем более, если увлекаешься баней, как я.
Меня уверяли, что я просто дал старт, а дальше буду забивать все части тела. Конечно, этого не вышло. Время от времени посещали мысли сделать «пантеон» моей собственной вселенной – что мне близко в жизни, что мне нравится, что я сам из представляю: играю на гитаре, пою, люблю музыку, особенно классику рока. Раньше занимался спортом, да и сейчас являюсь болельщиком. Выбирать темы для татуировок можно бесконечно, вплоть до любимой кошки.
Близкие относятся сдержанно, жена немного покрутила пальцем у виска. Сын принял к сведению: нашел начинающего татуировщика и сам наделал себе всякого… Не могу смотреть на это. Конечно, это может быть его вселенная. У него татуировка на лице, татуировки на костяшках пальцев с неприличной надписью.
Вы будете удивлены, но мое отношение к татуировкам в целом – отрицательное. Я представитель молодежи 80-х, в те времена отношение к татуировкам было пугающим: или воровские, или армейские. Декоративных татуировок не было. До сих пор многие люди татуировок пугаются – могу понять. Хотя я также понимаю, что ворчать на молодость – это первый признак старости. Но я думаю, если ты наносишь на себя какое-то изображение, оно должно быть тебе очень близко, или хотя бы объяснять твою внутреннюю суть. Декоративные татуировки мне непонятны, коробят. А мотивированные понять могу. Как могу понять действительно произведения искусства – татуировки, хорошо продуманные, сделанные качественно и талантливо.
Юлий Легун, музыкант, фрилансер: «Тату – это просто элемент эстетики»
- У меня на шее вытатуирована летящая звезда. Справа от нее тень, хотя многим кажется, что это изображение размазанное. Считаю, что тату не должны нести в себе смысла, а просто быть элементом эстетики.
Да, бить татуировку на шее было больно, и чем дольше бьют, тем больнее. Но наверное, это индивидуально: кому-то, возможно, было полегче.
У меня нет никаких табу или предрассудков насчет татуировок: каждый имеет право на свободу в этом направлении. Мое окружение к татуировкам относится спокойно: мне кажется, сегодня на них уже не особо обращают внимания. Даже появилась тенденция бить татуировки на лице. Мой знакомый тату-мастер вообще имеет тату на белках глаз.
Эльдар Зонов, тату-мастер: «Самой молодой клиентке было 12. Она пришла с мамой»
- Обычно клиенты выбирают немаленькие татуировки. Время идет вперед, стереотипов и предрассудков остается все меньше. Татуировка – это как майку купить, или кеды новые.
Самые популярные части тела – руки и ноги. 90% клиентов делают «рукава», забивают руки полностью. Были и статусные клиенты – директора, чиновники: наверное, только самые близкие знают, что у них есть татуировка, и не одна.
Многие желают бить татуировку, связанную с их взглядами, с памятью, с жизненной позицией. Это всегда очень интересные и не повторяющиеся работы.
Недавно поступило предложение забить человеку все лицо – я в итоге отказал.
Приходилось бить на интимных частях тела, но очень давно. Была такая мода, но она продержалась недолго, резко ушла.
Больно на сеансе бывает не всем, насколько я знаю. Кому-то ощущения очень нравятся, кто-то просто спят на сеансе. Есть такие, как я сам – им очень больно.
Средний возраст моих клиентов – 35 лет. Самой молодой клиентке было 12 лет, она пришла с мамой. Я пытался отговорить, но они были уверены в своем решении. Девочка с тех пор выросла, у нее уже свой ребенок, но и сейчас делает себе татуировки.
А самым старым клиентом в Мозыре была бабушка – 71 год. Но она такая – «европейская»: в яркой одежде, позитивная, легкая на подъем. Она еще и за рулем ездит, джинсы порванные носит. Сделала маленький цветочек на руке. А года 2 назад в Германии мне попалась женщина 73 года – тату-модель. Я делал ей татуировку на последнем свободном месте тела (кроме лица) – на подбородке. Сделали маленькую ласточку.
Я думаю, от татуировок может быть зависимость. Даже смотрел передачу, там даже рассказывали, что это может быть психологической болезнью.
Самая удивительная татуировка, которую делал – на голове. Этот человек ездит на большом красном мотоцикле и слушает AC/DC. Его многие видели. У него от виска до виска вокруг головы старославянские руны. Он мне пять раз до этого звонил, я все думал, как взяться за такую работу. Оказалось несложно.
Недавно была работа – картина Мунка «Крик» на руке у парня. Интересная идея. Хотелось, конечно, сделать еще более точную копию, но передать картину иглой на коже тяжело. Художественного образования у меня нет, просто с детства рисую, всегда это нравилось.
Татуировки сводят нечасто. Во-первых, это дорого, во-вторых, долго, в третьих, не факт, что получится: лазер нагревает пигмент под кожей, разбивает на более мелкие кристаллы и организм сам выводит из себя краску. Плюс со временем татуировка сама по себе теряет яркость и четкость, а лазер просто помогает этому процессу. Чаще всего клиенты принимают решение перекрыть татуировку новой.
И все же татуировка – это навсегда, просто не ясно, в каком состоянии она будет к концу жизни, поэтому ее надо корректировать. Но производители борются за то, чтобы делать краску более качественной. Краска пятилетней давности и нынешняя – две большие разницы. Может, со временем тату-мастеров заменят машины…
Записала Елена Мельченко.
Фото автора и из личных архивов героев материала.
