Вместе с врачом-наркологом медицинского центра «Норма здоровья» Владимиром Владимировичем Михедом разложили по полочкам одну из самых болезненных проблем современного общества.
Не каждый, кто постоянно пьет — алкоголик
Спиртное — далеко не обязательный компонент для жизни, но часто ли встречается отдых без алкоголя? В исследовании проблемы алкоголизма наркологи сегодня опираются на биопсихосоциальную модель, одобренную Всемирной организацией здравоохранения. Согласно ей, в основе развития алкоголизма лежат три компонента: биологический — развивается тяга организма к спиртному; психологический — без алкоголя человек чувствует себя неуверенно или даже подавленно; социальный — люди пьют, чтобы сблизиться, легче наладить контакт.
- Почему люди пьют? Хитрый вопрос! — улыбается Владимир Владимирович. — Многое определяется традициями: в ресторане, на встрече с друзьями надо выпить. Кому-то, выпив, становится проще работать, проще общаться, уходит стеснительность.
«Алкоголик» - это почти ругательство. В зависимые от алкоголя в народе записывают всех. Но, по словам доктора Михеда, не каждого выпивающего человека можно назвать алкоголиком. Есть ряд диагностических критериев, на которые опирается врач-нарколог, работая с пациентом:
- Утрата количественного контроля (допустим, человек выпивает 50 граммов — и возникает сильное влечение к дальнейшему употреблению, его «понесло»);
- Утрата ситуационного контроля (человеку неважно, с кем пить, в какой ситуации, в каком месте — хоть с близкими, хоть с незнакомцами на вокзале. Главное — выпить);
- Утрата рвотного рефлекса (при употреблении алкогольных напитков в больших количествах нас может стошнить — это защитная функция организма от токсинов. При алкоголизме она угнетается);
- Наличие абстинентного синдрома. Абстинентный синдром — не то же самое, что похмелье (оно называется посталкогольной интоксикацией, отравлением). Это, проще говоря, «ломка»: человек просыпается, ему плохо, его колотит, ему нужно снова выпить, тогда ему становится легче, повышается работоспособность. В постинтоксикации, то есть, в похмелье, человеку тоже плохо, но если он выпьет снова, ему не станет лучше, может вырвать);
- Обесценивание своей социальной жизни (проблемы в семье, на работе);
- Наличие провалов в памяти (очень часто злоупотребляющие спиртным с утра не помнят, что было вечером);
- Запои. Здесь Владимир Михед уточняет, что есть запои истинные, когда человек не может ни при каких условиях отказаться от употребления алкоголя, а есть псевдозапои.
- Чем отличаются последние? Это когда человек, допустим, выходит из отпуска, который весь пил — и больше не пьет. Работа важна, он бросает, потому что понимает: дальше нельзя. Или если у человека заканчиваются деньги — он не пойдет побираться, чтобы купить алкоголь. Человек может прерваться силой воли, осознавая, что будет дальше, - поясняет собеседник. - При истинном запое такое не получится: все равно, что будет дальше, человеку плевать. Это влечение в науке называется компульсивным. Человек соображает, что все очень плохо — но не может остановиться. Наличие истинных запоев — это как раз вопрос постановки диагноза «алкогольная зависимость».
Когда возникает необходимость постановки первичного диагноза, врач не спешит ставить диагноз об алкоголизме, объясняет Владимир Владимирович.
- В той же Международной классификации болезней есть формулировка «Употребление алкоголя с вредными последствиями». Мы видим, что у человека начинаются проблемы со здоровьем, связанные с употреблением алкоголя, он попадает в неприятные ситуации в алкогольном опьянении, у него появляются домашние проблемы. Мы все живые люди и иногда ругаемся дома, можем вспылить, но злоупотребление алкоголем усугубляет дело, приносит вред семье, детям. Могут быть административные правонарушения, приводы в милицию, «пьяные» статьи… Но даже в этом случае мы не можем сразу сказать, что человек зависит от употребления спиртных напитков. Мы не люди со стереотипами, которые всегда готовы навесить ярлык «алкаш». Врачи опираются на диагностические факторы, которые должны быть четко прослежены. Когда доктор ставит полноценный диагноз, он исходит из совокупности симптомов. Но о проблемах, связанных с первичным диагнозом, мы не должны забывать.
- Но основной симптом — это когда человек не может без алкоголя? «Я пью каждый вечер, потому что не могу уснуть» - это уже алкоголизм?
- Нет. Алкоголизм — это не обязательно систематическое употребление спиртных напитков. То, о чем вы говорите, называется «субмиссивной функцией употребления спиртного»: человек приходит домой — ему психологически тяжело. На работе стрессы, в семье недопонимание — он употребляет спиртное, чтобы снять негативные психологические симптомы. Но это не зависимость от алкоголя, а просто оправдание своего желания выпить. Зависимость классифицируется признаками, о которых мы говорили выше.
Не все алкоголики — «опустившиеся»
Может ли сам алкоголик осознать свою болезнь? Это возможно, но чаще всего человек оправдывает свою тягу к спиртному — и здесь играют те самые биопсихосоциальные факторы. «Я пью, потому что мне морально тяжело, но я же кормлю семью!». «Я же не откажу друзьям выпить с ними?».
- Алкогольная зависимость снижает когнитивные функции, - рассказывает Владимир Владимирович. — Человек хуже соображает, у него снижается самооценка, меняется сама структура личности: личность трансформируется по алкогольному типу. Плоские алкогольные шутки, грубый юмор… Заметьте людей в очереди в магазине, внешне похожих на алкоголиков — чем ближе к кассе, тем больше они вдохновляются, тем веселее им — предвкушают употребление спиртного, через 20-30 минут им станет хорошо. Все потребности сводятся к тому, чтобы приобрести алкоголь. Это вытесняет повседневные мысли. И мы еще не затрагиваем физиологическое влечение — организм «просит» алкоголя!
- Значит, не все алкоголики асоциальны?
- Нет, конечно. Злоупотребляют и люди финансово весьма благополучные, внешне очень успешные. Они могут занимать высокое социальное положение, быть «при должности», иметь бизнес. Просто в этом случае они выбирают дорогие спиртные напитки. Но это же субъективно! Неважно, как алкоголизироваться, неважно, сколько стоит спиртной напиток. Важно то, что человеку нужно алкогольное опьянение. Для алкоголизма нет социальных рамок и преград.
- Существует ли понятие наследственности в алкоголизме?
- Считается, что дети из социально неблагополучных семей как-то генетически склонны к злоупотреблению алкоголем, наркотиками. Это не всегда так! В своей практике я наблюдал, что у детей, чьи родители злоупотребляли алкоголем, чаще наоборот: они «насмотрелись» - и не хотят связываться с алкоголем. У них свои заботы и тревоги: не получив поддержку от родителей, они привыкли с юных лет решать свои социальные проблемы самостоятельно. Чаще такие дети, наоборот, всеми силами пытаются уговорить родителей на лечение. Они большие молодцы! Вот молодой человек маму приводит лечиться: «Мама хорошая, но как выпьет — край».
Что важнее всего в лечении алкоголизма?
- Почему сложно вылечить алкоголизм, и правда ли, что не бывает бывших алкоголиков?
- Физиологическую тягу к алкоголю снять не сложно, важна только мотивация самого пациента на лечение, на здоровый образ жизни. Люди приходят и говорят: «Доктор, я самостоятельно остановиться не могу, хоть и понимаю, что в трубу летят семья, деньги, вся жизнь. Я хочу справиться с этим» - тогда все получится! А когда человека лечат принудительно («декретная» статья, 107-я статья, ЛТП), или когда родственники за шиворот приволокли — шансов очень мало. Такие пациенты прямо говорят: «Мне ваше лечение сто лет не нужно — дайте справку, чтобы от меня отвязались».
Владимир Владимирович делится интересным наблюдением: чем сильнее и дольше развивается синдром алкогольной зависимости, тем проще бывает самому алкоголику осознать необходимость лечения.
- Трагедия в том, что таким людям, как правило, редко помогают. — Но если человеку в определенный момент протянуть руку помощи — он пить больше не будет. Такие люди потом говорят: «Доктор, того самогона, что я выпил, мне уже хватило на три жизни», - рассуждает собеседник. - Если мы говорим о начальных стадиях зависимости, сложнее лечить молодых, соматически благополучных (то есть, с крепким здоровьем) людей. У них, грубо говоря, хватает здоровья пить, хватает денег — они думают, что все будет хорошо. А попадая в водоворот зависимости, они становятся никому не интересны.
Еще одна проблема — страх обратиться к наркологу: в государственном психоневрологическом диспансере поставят на учет, а это значит, сложнее будет устроиться на «приличную» работу, получить водительские права. Владимир Михед объясняет, почему «на учет» - это совсем не так страшно, как кажется.
- Это позитивная практика, призванная реально помочь. Схемы наблюдения за пациентом не придуманы просто так: это сделано, чтобы человек мог прийти и на бесплатной основе попросить медикаментозной поддержки в избавлении от алкогольной зависимости. Работают с пациентами и психологи, психотерапевты. Это комплексная терапия. «Учеты» у народа воспринимаются негативно: «водительские права не дадут». Но во многом это оправданно — человек, не контролирующий употребление алкоголя, за рулем может быть опасен и для себя, и для окружающих. Если вы прошли лечение, врач поднимет документы, изучит амбулаторную карту, уточнит все нюансы. В дальнейшем никаких препятствий для полноценной рабочей деятельности не будет.
Есть также огромный пласт возрастных пациентов, которым нужно стационарное наблюдение — рядом круглые сутки врач, медсестра. Но, повторюсь, система направлена на людей мотивированных, желающих лечиться.
Кодирование или группы анонимных алкоголиков?
Не редкость, когда родственники больного алкоголизмом, его коллеги или начальники заставляют пройти кодирование. А правда ли, что эта процедура сегодня считается опасной?
- Да, это правда, - подтверждает Владимир Владимирович. — Но она приемлема, если врач обладает высокой квалификацией и отработанными навыками в ее проведении, а также учитывает физическое и психологическое состояние пациента. Если мы говорим о медикаментозной стороне вопроса, то все препараты, применяемые для кодирования, созданы на основе дисульфирама. Если в организм человека, принявшего дисульфирам, попадает хотя бы незначительное количество алкоголя, наступает тяжелое отравление, интоксикация, которая, как правило, требует дополнительного медицинского вмешательства: проблемы с сердечно-сосудистой системой, тошнота, рвота, головокружение, потливость, тремор. Но проблема даже не в действии самого препарата, а в том, что у пациентов с сопутствующими патологиями они обостряются, это может привести к тяжелым последствиям.
Что касается самого кодирования, то это, как правило, вмешательство в подсознание — есть масса методик по его проведению. Их применение определяется индивидуально. Чтобы провести такого рода процедуру, нужны предварительные встречи с пациентом, патопсихологическое тестирование, выяснение типов реагирования — того, как человек поведет себя в той или иной ситуации. Необходимо и выяснение причин зависимости, какова ее степень тяжести. Часто люди запивают в тяжелых стрессовых ситуациях: авария, болезни близких. Алкоголизм может развиваться и в результате депрессии.
- В народе говорят «после кодирования дурной совсем стал» - и такое бывает, когда манипуляции выполняются неграмотно, - уверен Владимир Владимирович. - Нельзя подходить к процедуре однобоко. Но если врач знает свое дело и проведены все подготовительные мероприятия, то почему бы и нет?
- Правда ли, что группы анонимных алкоголиков — самые эффективные в лечении зависимости?
- Это действительно очень эффективный метод. Медикаментозная терапия помогает снять физиологические симптомы, а с психологическими прекрасно работают такие группы. Есть, например, действенная «12-шаговая программа избавления от зависимости», успешно применяемая в группах анонимных алкоголиков, группах взаимопомощи. Поддержка людей, которые сами прошли через тяжесть зависимости, очень важна! Кроме того, в группах можно узнать полезные контакты, получить социальную помощь. Врачи-наркологи успешно и охотно сотрудничают с группами анонимных алкоголиков, приветствуют прохождение «12-шаговой программы».
Как быть родственникам?
Алкоголик в семье — это тяжело. Но хуже другое: бывает так, что человек, все-таки пройдя курс медикаментозного лечения, снова срывается… возвратившись в семью, где его отчаянно заставляли лечиться.
- Скажу, наверное, болезненную для многих вещь, но жить с зависимым человеком часто очень удобно — в том смысле, что есть «виновник любых проблем», - расставляет акценты Владимир Михед. - Если дома, в семье проблемы, кто виноват? Тот, кто пьет. «Дома скандал? Все из-за тебя, алкаш». А на самом деле, может быть, скандалы — потому что нет чувств, они ушли. Или дома грязно, потому что никто, включая супругу, не убирает. А семья — это всегда ответственность двоих. В таких отношениях, когда один из супругов зависим, каждый пытается сбросить груз ответственности на другого.
Есть еще понятие созависимости — это очень интересная тема, которую изучают психотерапевты. Созависимые люди берут на себя груз проблем зависимого человека. Жить с созависимыми тоже удобно: «Да, я пью, но я приду домой — меня покормят, уложат спать в чистую постель, меня отругают за пьянство, но простят».
Созависимость — это тоже своего рода поведенческое расстройство: значимый человек давит, и выйти из-под этого давления очень сложно. Что делать родственникам? Не нужно ходить по гаражам, вырывать из рук стакан, причитать: «Подумай, что ты делаешь» - это не подействует.
С каждым человеком, пришедшим на прием к наркологу, нужно работать индивидуально. Он — отдельный. В плане психотерапии это очень важная сторона вопроса. А с физиологической зависимостью, повторюсь, работать не сложно: есть препараты. Когда мы стабилизируем ситуацию препаратами для сердца, для печени, витаминами, многими другими — интоксикации нет, человеку легче. Но надо продолжать работать с головой — это очень важная составляющая, от нее никуда не деться, - подытоживает наш собеседник.
Записала Елена Мельченко.
